Посещали ли вас когда-нибудь следующие мысли: «я всю жизнь проведу в одиночестве», «эта грусть никуда не денется», «я больше никогда не почувствую себя счастливым»? Это весьма распространенные представления о сильных эмоциях, которые чаще всего утихают очень быстро. Доктор психологии, когнитивный терапевт Роберт Лихи, автор книги «Не верь всему, что чувствуешь», объясняет, почему нашему мозгу нужно, чтобы мы верили в бесконечность негативных ощущений — и как научиться адекватно оценивать длительность эмоций.
Если вы когда-либо переживали паническую атаку, то знаете, насколько ужасной она может быть. Сердце бешено бьется, вам не хватает воздуха, тело начинает трясти, и вам кажется, что эти интенсивные, пугающие ощущения будут длиться бесконечно, пока не убьют вас или не сведут с ума. Сильная тревога часто бывает сопряжена с мыслями о постоянстве, которое никогда не закончится. Тем не менее за многие годы лечения клиентов, у которых случались панические атаки, я ни разу не наблюдал подобных атак у себя в кабинете. Все панические атаки имеют свой конец. Они обладают способностью к самоограничению. Все, что когда-либо становится бурным, рано или поздно успокаивается.
То же самое можно сказать и о других эмоциях, испытываемых нами.
Возьмем гнев — еще одну сильную эмоцию, которая нередко кажется гнетущей, неконтролируемой и всепоглощающей. Однако если вы вспомните о самом сильном приступе гнева из всех пережитых вами в жизни, то я готов поспорить, что в настоящий момент ваш гнев либо уже заметно поутих, либо полностью исчез. Словно поглотившая вас поначалу волна отступила, и теперь вода кажется спокойной.
Почему мы думаем, что эмоции будут длиться вечно
Эмоции сформировались в процессе эволюции для нашей защиты и гарантии передачи наших генов. Они появились не для того, чтобы делать нас счастливыми, довольными или, допустим, приятными в общении. Такие страхи, как боязнь высоты, воды, незнакомцев и замкнутых пространств, возникли из-за того, что все эти вещи запросто могли стать причиной нашей смерти. В те времена не нужно было прилагать много усилий, для того чтобы упасть со скалы, утонуть в озере, погибнуть от руки незнакомца или стать жертвой хищника в какой-нибудь естественной ловушке. Отсюда вывод: страхи нас защищают.
Грусть учит нас, что следует прекратить безнадежное занятие, так как стремление достичь чего-либо именно этим способом того не стоит, и найти ему альтернативу.
Чтобы быть убедительными, эмоциям приходится нас пугать. Они должны побуждать нас к действию, заставляя, например, убегать, избегать разными способами, бросаться в атаку или прилагать больше усилий. Эмоции должны быть в достаточной степени будоражащими, беспокоящими и сильными, чтобы мы обратили на них внимание. Судите сами, что может быть эффективнее, чем убедительный и предвещающий катастрофу голос, отчетливо звучащий в вашей голове: «Это будет длиться вечно!», «Происходит что-то ужасное!». К этой тревоге, как правило, прикреплено еще одно устрашающее сообщение: «Если ты ничего не предпримешь!»
Вот на это вы точно обратите внимание. Эволюция не может себе позволить полагаться на деликатность или неопределенность. Она должна послать вам однозначный и угрожающий сигнал. Он может быть таким: «Если ты не выберешься отсюда, то умрешь», «Твой гнев продлится вечно, если ты не справишься с противниками», «Ощущение заражения будет длиться вечно, если ты не смоешь его с себя».
С другой стороны, давайте представим, что в процессе эволюции наш мозг стал холодным, рациональным, трезво мыслящим и абсолютно невозмутимым. Попробуйте вообразить наших предков этакими созерцающими гомо сапиенс, которые спокойненько прогуливаются себе по саванне и издали наблюдают за львами. Представьте, что при возникновении тревоги они просто расслаблялись, отходили в сторону, в свою мысленную «раковину», и ожидали, пока «и это тоже пройдет». Допустим, они никогда не воспринимали тревогу как что-то страшное и всегда оставались спокойны. Возможно, у них даже не случалось холодного пота и несварения желудка. Но они также имели все шансы быть съеденными львом, погибнуть от рук врагов или утонуть в озере.
«Береженого Бог бережет» — лучшая стратегия в том случае, когда на карту поставлена ваша жизнь. Единственным недостатком сильного страха, грусти и гнева могут быть ежедневные страдания — такова была цена выживания в минувшие времена. Собственно говоря, оставаясь несчастными, тревожными и невротичными, вполне можно рожать и растить таких же невротичных детей. Вы можете быть «неврастеником», но при этом выжить. Что же касается ощущения счастья, то оно, в отличие от страха, не гарантирует выживания.
В «программное обеспечение» в нашем мозгу встроен сигнал ложной тревоги, сообщающий нам, что чувства, ощущения, мысли и эмоции продлятся очень долго, если немедленно не принять меры.
Умеем ли мы предсказывать свои эмоции?
Однажды психологов заинтересовал вопрос, каким образом мы прогнозируем свои эмоции. Это называется аффективным прогнозированием: оно представляет собой весьма причудливый способ «предсказания эмоций». Например, если спросить человека: «Как вы думаете, сколько времени вы будете чувствовать себя счастливым, выиграв в лотерею (выйдя замуж, получив повышение или купив тот дом, который вы всегда хотели)?» — практически каждый обычно предсказывает, что позитивные эмоции продлятся у него очень долго. То же самое происходит и в том случае, если вопрос звучит так: «Как вы думаете, сколько времени вы будете несчастны, потеряв работу (разведясь, пережив серьезную финансовую неудачу или даже потеряв руку или ногу)?» Стандартный ответ: «Очень долго».
Однако исследования показывают обратное. Когда происходит событие, которое нам кажется позитивным, мы, как правило, некоторое время чувствуем себя прекрасно, но весьма скоро наши положительные эмоции возвращаются к прежнему состоянию. Предположим, что вы покупаете свой первый дом, который гораздо больше вашей квартиры: вы в восторге от него! Но уже примерно через год вы привыкаете, воспринимаете его как должное и он больше не кажется вам таким потрясающим. Кроме того, теперь у вас есть ипотека, коммунальные расходы и налоги, существенно уменьшающие вашу радость. Мы привыкаем как к хорошему, так и к плохому. Даже те, кто выиграл в лотерею, довольно быстро возвращаются к прежнему уровню счастья. А те, кто полагал, что их проблемы решит смена географического положения — например, переезд из холодной Миннесоты в солнечную Калифорнию, — в итоге снова начинают чувствовать то же, что чувствовали, живя на севере.
Подобным образом, когда с нами случается что-то неприятное, мы некоторое время чувствуем себя плохо, но затем снова возвращаемся к прежнему состоянию. К примеру, разводясь, вы можете какое-то время ощущать себя одинокими, грустить, обижаться и думать о том, что ваша жизнь изменилась к худшему. Но постепенно негативные эмоции проходят. Вы больше не ссоритесь с бывшим супругом, не переживаете из-за развода и даже, возможно, нашли утешение в дружеских или новых близких отношениях.
Представление о долговечности или постоянстве эмоций существенно влияет на ваши чувства, мысли и поступки. Одно из наших исследований показало, что такое представление —вернейший предвестник депрессии.
А что, если попробовать относиться к своим нынешним эмоциям как к временному явлению? Не веря в стойкость негативных эмоций, вы сможете придерживаться адаптивного поведения. Например, совершать позитивные поступки: общаться с друзьями, заниматься спортом, работать волонтером или бросать вызов своим мыслям. Некоторые считают, что наши способности постоянны, так же как другие полагают, что постоянны и неизменны наши эмоции. Психолог из Стэнфорда Кэрол Дуэк описывает этот взгляд на «способности» как противоположность идее личностного роста, предполагающей, что способности могут меняться и улучшаться.
Подобным образом и вы вправе считать, что ваша способность испытывать положительные эмоции может расти, меняться и находиться под вашим контролем. Такие представления об эмоциях приводят к другим эмоциям — к надежде (если мы рассчитываем на рост и развитие) либо к беспомощности (если предполагаем постоянство).
Источник — www.ideanomics.ru
